de te fabula narratur
понедельник, 27 октября 2008
Нет!! Не хочу чтоб меня никуда переносили!!
четверг, 01 мая 2008
00:01
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 06 апреля 2008
Впервые пришельцы появились в виде цветных мыльных пузырей, легко разносимых ветром. Все на что они падали становилось слегка слизняковатым. Т.е. слизняковым по сути своей. Все, кто ел отбивную из коровы, на шкуре которой побывал пузырь, или питавшейся опузыренной травой, тоже становились какими-то слизняковыми. Правда, есть было не обязательно, эта зараза и так носилась в воздухе, но наверняка передавалась только через еду.
Очень быстро началась война слизняковых людей и обычных, последних заставляли насильно есть или убивали. После нескольких месяцев кровавой резни вокруг все поголовно стали слизняковыми.
Двоим удалось отсидеться в катакомбах. Их много раз могли убить, но обошлось. Из укрытия они выходили только в поисках еды, желательно чистой. И поиски становились с каждым днем все сложнее, ведь вирус проникал и в растения и в животных тоже, отравлена была сама почва. В одну из таких вылазок их и поймали. Бедняги ожидали мгновенной расправы, но обошлось, их только связали и потащили куда-то. Будут мучить – подумали они и оказались правы. Их изолировали и со всей глубокомысленной слизняковой ученостью стали исследовать – такими диковинными динозаврами они оказались. Слизняки в белых халатах беседовали с ними, мягко убеждая начать есть. Но пища была только с виду нормальная, а на самом деле слизняковая. Они и рады были бы проглотить ее, давно уже на все согласившись, но просто физически не могли этим питаться. Такое их брало отвращение. Судя по всему их ожидала голодная смерть. Они слабо утешали себя тем, что это лучше чем слизняковость.
Очень быстро началась война слизняковых людей и обычных, последних заставляли насильно есть или убивали. После нескольких месяцев кровавой резни вокруг все поголовно стали слизняковыми.
Двоим удалось отсидеться в катакомбах. Их много раз могли убить, но обошлось. Из укрытия они выходили только в поисках еды, желательно чистой. И поиски становились с каждым днем все сложнее, ведь вирус проникал и в растения и в животных тоже, отравлена была сама почва. В одну из таких вылазок их и поймали. Бедняги ожидали мгновенной расправы, но обошлось, их только связали и потащили куда-то. Будут мучить – подумали они и оказались правы. Их изолировали и со всей глубокомысленной слизняковой ученостью стали исследовать – такими диковинными динозаврами они оказались. Слизняки в белых халатах беседовали с ними, мягко убеждая начать есть. Но пища была только с виду нормальная, а на самом деле слизняковая. Они и рады были бы проглотить ее, давно уже на все согласившись, но просто физически не могли этим питаться. Такое их брало отвращение. Судя по всему их ожидала голодная смерть. Они слабо утешали себя тем, что это лучше чем слизняковость.
четверг, 14 февраля 2008
Cерая кружит по комнате, цокая когтями по твердому полу. Цок-цок, цок-цок. Ее бесполезно выкидывать вон – всегда возвращается. Только думаешь, что ее нет, а за спиной – цок-цок. К этому звуку так привыкаешь, что перестаешь замечать вовсе. Однажды просыпаешься утром, а она тут как тут, смотрит на тебя пристально желтыми глазищами. Придавила своей тяжестью, и все – конец – ты влип.
вторник, 12 февраля 2008
Здесь никто не стреляет, иначе на месте умершего образуется черная дыра и всех в нее засасывает.
понедельник, 11 февраля 2008
17:43
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 08 февраля 2008
11:41
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 07 февраля 2008
В далеких зеленых лесах, взмахами рук рассекая время, не переставая слышать им же создаваемый рокочущий гул, летел человек-мотылек. Он был прекрасен и циклопичен. От родителей в наследство достался ему треугольный глаз с влажными мохнатыми ресницами и пара роскошных радужных крыльев, сросшихся с руками подвижными перепонками. Человек-мотылек летел не день и не два и устал. Взмахи рук-крыльев становились все реже, и, наконец, он плавно опустился на безмятежный луг, порыжевший от солнца и муравьев.
Молча, лишенный языка, имеющий лишь голубой раззявленный зев, он перемалывал-пережевывал бело-желтых личинок, в изобилии выползавших из раскрытых пор на его лице. Неприспособленными, кроме как к полетам и рытью земли, руками, он надавливал на трескавшуюся кожу, с наслаждением следя как сегмент за сегментом вылазит прозрачное тельце. Вывалившуюся из багровой трещины личинку поддевал сизым когтем и, нежно-теплую, отправлял в шершавый зев, где, задумчиво смакуя, с неописуемым выражением грусти и запредельного удовольствия, перетирал верхними и нижними пластинами, отмечая каждое шевеление таявшей закуси.
В голове, в темных длинных спутанных волосах, человек-мотылек наощупь находил гроздья вросших в кожу перламутровых раковин и отправлял туда же, в рот. Иногда он забывался и потреблял их слишком много, от чего его мучили резкие боли в желудке. Насытившись, мотылек сворачивался клубочком и засыпал. Ему снились водоемы, большие и маленькие. Человеко-мотыльки резвились в их сине-зеленых водах, поднимая радугу брызг, и на прозрачных глубинах открывали свои прекрасные черные глаза, и в их развевающихся волосах причудливо цвели раковины.
От сошкрябаных раковин в голове оставались раны, ведь белые нити корней прорастали в мозг, создавая симбиотичную ткань, похожую на пожелтевший мрамор. Вытекающий из ран желтый сок, проедая узкие дорожки на щеках, янтарными каплями ложился на траву.
Набравшись сил, мотылек продолжил полет. Но раковины не могли расти вечно. Дыр в голове становилось все больше, а сил меньше. Щеки, лоб, подбородок превратились в почерневшую маску, скомканную и пережеванную снаружи, и ни места, ни питания для личинок не осталось. Нестерпимый зуд в хоботке, пластины, за неимением лучшего перетиравшие друг друга, предупреждали о том, что желудок пуст.
Мотылек стал легок как никогда, и от бессилия он уже не открывал свой единственный глаз. Ориентировался по ощущениям, летел на странный зов, раздававшийся внутри, не зная зачем, но чувствуя, что в этом смутном зове его судьба.
Однажды, тихой лунной ночью человек-мотылек опустился на окно комнаты, в которой безмятежно спала девочка. Ее светлые волосы разметались по подушке, в уголках пухлых губ затаилась мечтательная полуулыбка. Человек-мотылек подлетел поближе, сунул хоботок в спящий разум и выпил все ее сны, прошлые, настоящие и будущие, о которых она не вспомнит ни в это утро, ни в следующее, так, словно их никогда и не было. Ведь много людей на свете никогда не видят их. Влажный глаз мотылька максимально распахнулся, отражая цветной вихрь движущихся картинок, ресницы затрепетали в экстазе. В нем и только были сны для полета.
Молча, лишенный языка, имеющий лишь голубой раззявленный зев, он перемалывал-пережевывал бело-желтых личинок, в изобилии выползавших из раскрытых пор на его лице. Неприспособленными, кроме как к полетам и рытью земли, руками, он надавливал на трескавшуюся кожу, с наслаждением следя как сегмент за сегментом вылазит прозрачное тельце. Вывалившуюся из багровой трещины личинку поддевал сизым когтем и, нежно-теплую, отправлял в шершавый зев, где, задумчиво смакуя, с неописуемым выражением грусти и запредельного удовольствия, перетирал верхними и нижними пластинами, отмечая каждое шевеление таявшей закуси.
В голове, в темных длинных спутанных волосах, человек-мотылек наощупь находил гроздья вросших в кожу перламутровых раковин и отправлял туда же, в рот. Иногда он забывался и потреблял их слишком много, от чего его мучили резкие боли в желудке. Насытившись, мотылек сворачивался клубочком и засыпал. Ему снились водоемы, большие и маленькие. Человеко-мотыльки резвились в их сине-зеленых водах, поднимая радугу брызг, и на прозрачных глубинах открывали свои прекрасные черные глаза, и в их развевающихся волосах причудливо цвели раковины.
От сошкрябаных раковин в голове оставались раны, ведь белые нити корней прорастали в мозг, создавая симбиотичную ткань, похожую на пожелтевший мрамор. Вытекающий из ран желтый сок, проедая узкие дорожки на щеках, янтарными каплями ложился на траву.
Набравшись сил, мотылек продолжил полет. Но раковины не могли расти вечно. Дыр в голове становилось все больше, а сил меньше. Щеки, лоб, подбородок превратились в почерневшую маску, скомканную и пережеванную снаружи, и ни места, ни питания для личинок не осталось. Нестерпимый зуд в хоботке, пластины, за неимением лучшего перетиравшие друг друга, предупреждали о том, что желудок пуст.
Мотылек стал легок как никогда, и от бессилия он уже не открывал свой единственный глаз. Ориентировался по ощущениям, летел на странный зов, раздававшийся внутри, не зная зачем, но чувствуя, что в этом смутном зове его судьба.
Однажды, тихой лунной ночью человек-мотылек опустился на окно комнаты, в которой безмятежно спала девочка. Ее светлые волосы разметались по подушке, в уголках пухлых губ затаилась мечтательная полуулыбка. Человек-мотылек подлетел поближе, сунул хоботок в спящий разум и выпил все ее сны, прошлые, настоящие и будущие, о которых она не вспомнит ни в это утро, ни в следующее, так, словно их никогда и не было. Ведь много людей на свете никогда не видят их. Влажный глаз мотылька максимально распахнулся, отражая цветной вихрь движущихся картинок, ресницы затрепетали в экстазе. В нем и только были сны для полета.
вторник, 15 января 2008
aeterna.ru/test.php?link=tests:26341
Ваше сердце небесно-голубого цвета.
Для малознакомых людей-вы циник,для близких-отчаянный романтик.
Ваше сердце небесно-голубого цвета.
Для малознакомых людей-вы циник,для близких-отчаянный романтик.
суббота, 20 октября 2007
У меня все ок, понемногу начинаю просыпаться от летней спячки. Ничего кардинального не произошло, событий было много, но чувств они не задели. А тогда зачем о них рассказывать?
Вчера в баре вспоминала время, когда во всем было ожидание чуда. Чуда ждала даже от обычных лабухов, мнящих себя рок-н-роллщиками, и дешево продающих в том числе и внешность. Глупо было ждать.
А так, я снега хочу. Белого и холодного.
Вчера в баре вспоминала время, когда во всем было ожидание чуда. Чуда ждала даже от обычных лабухов, мнящих себя рок-н-роллщиками, и дешево продающих в том числе и внешность. Глупо было ждать.
А так, я снега хочу. Белого и холодного.
понедельник, 23 июля 2007
42 градуса в тени, на солнце столбика термометра не видно, зашкаливает. Утро начинается с головной боли, глаза как плавленные сырки, сауна и снаружи и внутри. От жары заблеванные маршрутки ездят с открытыми дверями, и это ни для кого не спасение. Плешивые старушки и хромые старички давно не выходят на улицу, но в жаренных коробках без кондиционера у них только один выход -умереть.
пятница, 29 июня 2007
Уже неделю неделю жара дикая и вода леденая. Бодрит )))
Отпуск закончился, пора на больничный идти
Отпуск закончился, пора на больничный идти
понедельник, 07 мая 2007
- Гарри, мы горрим!!!
- Туши конфетными обертками...
- Туши конфетными обертками...
четверг, 03 мая 2007
10:53
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 23 апреля 2007
Иду по едва заметной тропке, к тому же узкой. Холодный ветер пробирает до костей, сбивает с ног. Сыро. Слевой стороны гора, поросшая вереском, закрывает собой солнце и небо. Только на самом вверху видна нежно-голубая полоса с легкими, быстро проносящимися облаками. От горы пахнет землей. Я иду по ее крутому склону, стараюсь не сорваться. Сухие стебли колят босые ноги, но мне не больно. Справа еще одна гора. В расселине между ними течет река. Из нее торчат мокрые черные камни, как обнаженные позвоночные кости. Пена бьющей о камни воды розовая от крови. По реке плывут трупы, синие, распухшие, их слишком много. Я иду к хижине. Она здесь одна единственная. И я не хочу к ней идти.
В хижине сидит старик. Он в морщинах и темных пятнах, зубы и волосы выпали от старости. Такой высохший, что похож на ожившую мумию. У входа в хижину длинная очередь из зыбких фигур. Очередь медленно втягивается внутрь. Старик пристально смотрит желтыми невидящими глазами. Едва заметно кивает. Дрожащая рука сизым ногтем указывает налево - и вошедший спешит поднятся по землянным ступеням вверх, туда, где светит солнце, где на сколько хватает глаз раскинулась нагретая за день пустошь. Указывет направо - и его помощники бросают беднягу вниз, на острые речные камни, теперь это просто тело.
Старик не видит окружающее, он видит прошлое и будущее. Я не знаю что сделаю в будущем и не помню прошлого, но я не хочу на камни, не хочу в реку трупов, я хочу жить. А расцарапанные ноги сами шаг за шагом несут меня вперед. Мне в затылок дышат идущие следом.
В хижине сидит старик. Он в морщинах и темных пятнах, зубы и волосы выпали от старости. Такой высохший, что похож на ожившую мумию. У входа в хижину длинная очередь из зыбких фигур. Очередь медленно втягивается внутрь. Старик пристально смотрит желтыми невидящими глазами. Едва заметно кивает. Дрожащая рука сизым ногтем указывает налево - и вошедший спешит поднятся по землянным ступеням вверх, туда, где светит солнце, где на сколько хватает глаз раскинулась нагретая за день пустошь. Указывет направо - и его помощники бросают беднягу вниз, на острые речные камни, теперь это просто тело.
Старик не видит окружающее, он видит прошлое и будущее. Я не знаю что сделаю в будущем и не помню прошлого, но я не хочу на камни, не хочу в реку трупов, я хочу жить. А расцарапанные ноги сами шаг за шагом несут меня вперед. Мне в затылок дышат идущие следом.
среда, 04 апреля 2007
http://aeterna.ru/test.php?link=tests:10143
Тест завершен, и я попробую рассказать, кого тебе следует остерегаться. Ты никогда не сможешь узнать его в толпе. Он и есть толпа.
Когда ему этого надо, он смотрит на тебя сотней глаз, его руки тянуться к тебе со всех сторон. Убежать, спрятаться, но куда, если он - повсюду? Будь предельно осторожен, ибо ты- именно такой человек, который может его заинтересовать. Попытаюсь объяснить почему. Есть люди, которые ощущают окружающий мир несколько тоньше, и глубже, чем другие. Это не хорошо и не плохо – это данность. Назовите их впечатлительными – и ошибетесь. Скорее – чуткими. Реальность, как известно, состоит из нескольких слоев. Люди обитают на одном из них, они хорошо адаптированы к нему. Однако, благодаря своей «тонкой настройке» ты иногда видишь и чувствуешь то, что человеку в общем знать не положено. И это - один из путей творчества. Вот только границы расширяются в обе стороны. Ты можешь почувствовать сверхъестественную красоту, гармонию сфер…но и темный ужас, таящийся в глубине затронет тебя больше, чем любого другого. Есть такой смешной старый эксперимент: человека просят пройти по широкой доске, лежащей на земле – и он с легкостью это делает. Но стоит гипнотически внушить человеку, что эта доска подвешена над пропастью, как движения его станут менее уверенными, шаткими…шанс оступится возрастет в тысячу раз. На самом деле – все наоборот. Люди прогуливаются над Бездной, но поскольку они ее не видят то им нечего опасаться. Ты – можешь увидеть. Демон этого и добивается. Видишь ли, именно в ситуации непрекращающегося падения во мрак твой дух засияет ярко и неистово, тем ярче, чем глубже будет тьма вокруг. И в этот момент демон протянет свою лапу и сожмет драгоценность в ладони. Не слишком-то приятная перспектива, не так ли? Но выход есть, и ты можешь его найти. Надеюсь, впрочем, что он еще не начал на тебя охоту, и ты будешь достаточно осторожен, что бы не попасть в его поле зрения.
Тест завершен, и я попробую рассказать, кого тебе следует остерегаться. Ты никогда не сможешь узнать его в толпе. Он и есть толпа.
Когда ему этого надо, он смотрит на тебя сотней глаз, его руки тянуться к тебе со всех сторон. Убежать, спрятаться, но куда, если он - повсюду? Будь предельно осторожен, ибо ты- именно такой человек, который может его заинтересовать. Попытаюсь объяснить почему. Есть люди, которые ощущают окружающий мир несколько тоньше, и глубже, чем другие. Это не хорошо и не плохо – это данность. Назовите их впечатлительными – и ошибетесь. Скорее – чуткими. Реальность, как известно, состоит из нескольких слоев. Люди обитают на одном из них, они хорошо адаптированы к нему. Однако, благодаря своей «тонкой настройке» ты иногда видишь и чувствуешь то, что человеку в общем знать не положено. И это - один из путей творчества. Вот только границы расширяются в обе стороны. Ты можешь почувствовать сверхъестественную красоту, гармонию сфер…но и темный ужас, таящийся в глубине затронет тебя больше, чем любого другого. Есть такой смешной старый эксперимент: человека просят пройти по широкой доске, лежащей на земле – и он с легкостью это делает. Но стоит гипнотически внушить человеку, что эта доска подвешена над пропастью, как движения его станут менее уверенными, шаткими…шанс оступится возрастет в тысячу раз. На самом деле – все наоборот. Люди прогуливаются над Бездной, но поскольку они ее не видят то им нечего опасаться. Ты – можешь увидеть. Демон этого и добивается. Видишь ли, именно в ситуации непрекращающегося падения во мрак твой дух засияет ярко и неистово, тем ярче, чем глубже будет тьма вокруг. И в этот момент демон протянет свою лапу и сожмет драгоценность в ладони. Не слишком-то приятная перспектива, не так ли? Но выход есть, и ты можешь его найти. Надеюсь, впрочем, что он еще не начал на тебя охоту, и ты будешь достаточно осторожен, что бы не попасть в его поле зрения.